Обоснование: по современным представлениям совершенствование клинических рекомендаций должно учитывать результаты исследований, выполненных в условиях реальной клинической практики. Для описания действующих подходов к лечению важны данные о структуре назначений и дозах антипсихотиков у больных шизофренией с различной длительностью заболевания.

Цель работы: изучить взаимосвязь структуры назначений антипсихотиков с социально-демографическими и клинико-динамическими характеристиками, показателями качества жизни, социального функционирования у больных параноидной шизофренией.

Пациенты и методы: в исследование вошли находившиеся на стационарном лечении 208 больных параноидной шизофренией (сплошная выборка; средний возраст — 30,21 ± 6,84 лет, мужчины — 58,65% (n = 122)). Структуру назначения антипсихотиков анализировали по данным медицинских карт за период с 2018 по 2024 г. Для всех препаратов определяли стандартную суточную дозу согласно методике Dened daily dose (DDD; Определенная суточная доза, ВОЗ). Оценивали социально-демографические и клинико-динамические показатели, а также показатели шкалы оценки позитивных и негативных синдромов (Positive and Negative Syndrome Scale, PANSS), шкалы краткой оценки когнитивных функций у пациентов с шизофренией (Brief Assessment of Cognition in Schizophrenia, BACS), шкалы личностного и социального функционирования (Personal and Social Performance scale, PSP), Опросника качества жизни ВОЗ (специальная модель для больных эндогенными психозами, ВОЗКЖ-СМ).

Результаты: всего в структуре назначений антипсихотиков было представлено 16 препаратов. В пространстве главных компонент выделено две группы пациентов. В группу 1 вошли пациенты со значительным (> 60%) преобладанием в структуре назначений рисперидона и оланзапина (n = 136). В группу 2 вошли пациенты с сопоставимым преобладанием назначений галоперидола и клозапина (n = 72). В группе 1 преобладали пациенты с первым психотическим эпизодом (n = 94 (69,1%)), во второй группе — пациенты с хроническими состояниями (n = 50 (69,4%)). В группе 1 было достоверно меньшее количество госпитализаций (p < 0,001), короче длительность заболевания, меньше число инвалидов (p = 0,003), достоверно больше средняя длительность амбулаторного лечения (p < 0,001), более высокие показатели по субтестам BACS «вербальное научение» (p = 0,009) и «оперативная память» (p = 0,049).

Вывод: в реальной клинической практике рисперидон, оланзапин, а также другие антипсихотики второго поколения чаще назначают пациентам с меньшей продолжительностью заболевания и с относительно сохранными когнитивными функциями, тогда как в назначениях у хронически больных преобладают галоперидол и клозапин.

Обоснование: Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) у комбатантов характеризуется высокой коморбидностью с психическими расстройствами органического, аффективного, тревожного и личностного спектров. Актуально изучение влияния коморбидности на клиническую картину и тяжесть проявлений ПТСР.

Цель исследования: анализ структуры и тяжести клинико-психопатологических характеристик ПТСР с учетом коморбидности и установление взаимосвязей с интенсивностью субъективного переживания травматического события.

Пациенты и методы: обследованы мужчины, участники СВО (n = 52) в возрасте от 22 до 55 лет (средний возраст 38,2 ± 8,9 года), самостоятельно обратившиеся и прошедшие стационарное лечение в связи с ПТСР, коморбидным с другими психическими расстройствами (по критериям МКБ-10). Диагноз ПТСР дополнительно верифицировался международным нейропсихиатрическим интервью (Mini-international neuropsychiatric interview, M.I.N.I.) для ПТСР. Тяжесть клинических проявлений ПТСР и интенсивность влияния травматического события оценивали с помощью Миссисипской шкалы ПТСР (Mississippi Scale for PTSD) и Шкалы оценки влияния травматического события (Traumatic Event Impact Scale-R, IES-R; ШОВТС).

Результаты: в структуре коморбидных с ПТСР психических расстройств выявлено преобладание других тревожных расстройств, расстройств адаптации (n = 24; 46,2%) и органических психических расстройств (n = 12; 23,1%). Проведенный факторный анализ симптомов ПТСР позволил выделить четыре группы факторов, отражающих: (1) интрузивные проявления с выраженной тревогой, повторностью переживания и избеганием травматического события; (2) негативное эмоциональное самовосприятие; (3) неспособность испытывать положительные эмоции; (4) нарушения сна с гипервозбуждением. Установлена статистически значимая наибольшая интенсивность влияния травматического события на личностный профиль участников боевых действий и тяжесть проявлений ПТСР в случаях коморбидности с тревожными, аффективными и личностными расстройствами (p = 0,00001). Коморбидность с органическими психическими расстройствами характеризуется меньшей тяжестью клинических проявлений ПТСР и меньшей интенсивностью влияния травматического события на личностный профиль (p = 0,00001)

 Заключение: выявленные особенности, связанные с влиянием на клиническую картину ПТСР коморбидных психических расстройств, следует анализировать в контексте взаимосвязей с тяжестью и интенсивностью влияния травматических событий на личностный профиль, а также учитывать при разработке лечебно-реабилитационных программ и динамической оценке эффективности терапии.

Обоснование: аффективные расстройства входят в число наиболее распространенных психических расстройств и сопряжены с высоким риском суицида и несуицидального самоповреждающего поведения (НССП). Вместе с тем недостаточно известно о комплексном влиянии на этот риск семейной отягощенности (СО) и неблагоприятного детского опыта (НДО).

Цель исследования: оценка ассоциации неблагоприятного детского опыта и семейной отягощенности с несуицидальным самоповреждающим поведением и суицидальными попытками у пациентов с аффективными расстройствами.

Пациенты и методы: выборку составили 199 пациентов (74,9% (n = 149) женщин; медиана (Q1–Q3) возраста — 27 (22–36) лет). Диагноз биполярного аффективного расстройства установлен в 73,9% (n = 147), в остальных случаях диагностировано рекуррентное депрессивное расстройство, депрессивный эпизод. Более чем у половины пациентов (51,3%; n = 102) в анамнезе выявлены НССП, более чем у трети (34,2%; n = 68) — суицидальные попытки. Социодемографические характеристики и сведения о семейной отягощенности собраны в ходе клинического интервью. Неблагоприятный детский опыт оценивали при помощи Международного опросника неблагоприятного детского опыта (Adverse Childhood Experiences International Questionnaire, ACEIQ). Проведены межгрупповые сравнения, а также использовали метод логистической регрессии для комплексной оценки влияния СО, НДО, пола, возраста и диагноза на вероятность НССП и суицидальных попыток.

Результаты: межгрупповые сравнения продемонстрировали ассоциацию СО с суицидальными попытками, а ряда видов НДО — с НССП и суицидальными попытками. Логистическая регрессия выявила значимые ассоциации СО с суицидами (ОШ = 3,741; p = 0,047) и эмоционального пренебрежения (ОШ = 2,951; p = 0,027) с суицидальными попытками. Обнаружены значимые ассоциации сексуального насилия (ОШ = 3,788; p = 0,029), лишения родителей (ОШ = 3,191; p = 0,024), возраста (за каждый год, ОШ = 0,823; p < 0,001) и семейной отягощенности психическими расстройствами (ОШ = 0,281; p = 0,017) c НССП.

Выводы: результаты исследования демонстрируют важность совместной оценки генетических и средовых факторов для создания комплексных предиктивных моделей риска суицидальных попыток и НССП у пациентов с аффективными расстройствами.

Обоснование: самоповреждающее поведение (non-suicidal self-injury, NSSI; в русскоязычной литературе — несуицидальное самоповреждающее поведение, НССП) девушек-подростков остается актуальной проблемой психического здоровья в связи с высокой распространенностью (10–30%) и повышенным риском суицидальных попыток. Недостаточно изучены взаимосвязи НССП с социально-психологическими характеристиками и клинико-психологическими профилями.

Цель работы: описать частоту и мотивы НССП девушек-подростков, а также изучить взаимосвязи этих поведенческих паттернов с клиническими и социально-демографическими характеристиками, уровнем тревожности, депрессии, с социальной адаптацией и воспринимаемой социальной поддержкой.

Пациенты и методы: кросс-секционное исследование проведено на выборке из 186 девушек 12–17 лет, госпитализированных в специализированную психоневрологическую больницу (Краснодарский край) в 2022–2024 гг. В качестве инструментов использованы: Шкала причин самоповреждающего поведения (Н.А. Польская, 2014), Опросник детской депрессии М. Ковач (Children's Depression Inventory), Методика многомерной оценки детской тревожности (МОДТ), Опросник социально-психологической адаптации (СПА) К. Роджерса и Р. Даймонда. Статистическая обработка данных проводилась с использованием программ GraphPad Prism и Python.

Результаты: выявлены значимые различия между диагностическими подгруппами по частоте и мотивам самоповреждений. По шкале причин самоповреждающего поведения (часть 1) достоверные различия (p < 0,05) отмечены по порезам, выдергиванию волос, обкусыванию губ и прикусыванию щек — преимущественно у пациенток с аффективными расстройствами (F30–F39). По части 2 шкалы выявлены межгрупповые различия по мотивам: «успокоиться», «почувствовать облегчение», «не чувствовать душевной боли», «чувство уничтожения» (p < 0,01). Корреляции с тревожностью, депрессией, риском суицида и социальной адаптацией были значимыми, но преимущественно слабыми (r = 0,14–0,32).

Выводы: результаты подтверждают необходимость персонализированных программ профилактики, направленных на эмоциональную регуляцию и укрепление социальных связей, особенно для пациенток с аффективными и тревожными расстройствами.

Обоснование: по данным отечественных и зарубежных исследований заболеваемость рассеянным склерозом (РС) возрастает. Распространенность рассеянного склероза в детском возрасте (педиатрического РС) составляет от 2 до 6% от всех пациентов с этим заболеванием. Ввиду особенностей клинической картины заболевания и его последствий, для реабилитации детей и подростков с РС особо значимы социально-психологические аспекты, включая детско-родительские отношения.

Цель исследования: изучить особенности детско-родительских отношений в семьях подростков, больных РС.

Пациенты и методы: в исследовании приняли участие 128 человек (64 подростка и 64 их матери). По принципу гомогенности демографических и социальных показателей сформированы 2 группы. В экспериментальную группу включены семьи подростков с РС; в контрольную группу (КГ) — семьи здоровых подростков. В исследовании использованы клинико-анамнестический метод; разработанное авторами исследования структурированное интервью; отечественные методики: Анализ семейной тревоги (АСТ) и Тест-опросник родительского отношения (ОРО); зарубежные методики: Шкала семейной адаптации и сплоченности (Family Adaptation and Cohesion Scales, FACES-3) и Шкала депрессии Бека (Beck Depression Inventory, BDI); статистический анализ результатов с помощью программы SPSS 23.

Результаты: семьи подростков с РС пребывают в состоянии кризиса, обусловленного выявлением неврологического заболевания и сложным этапом возрастных изменений личности ребенка (подростковый кризис). Совместное воздействие указанных факторов, в сочетании с подавленным эмоциональным состоянием матери, провоцируют запуск регрессивных способов детско-родительского взаимодействия и оказывают дестабилизирующее воздействие на семейную систему.

Заключение: полученные данные отражают необходимость разработки дифференцированных программ психологической поддержки семей подростков с РС с целью улучшения эмоционального состояния пациентов и их родственников, гармонизации семейных отношений. Учитывая особенности семей подростков с РС, определены возможные мишени психологической помощи.

Обоснование: оценка степени общественной опасности лиц, признанных невменяемыми, считается особенно сложной.

Представляется целесообразным рассмотреть возможности психологической оценки дополнительно к клинической в рамках биопсихосоциальной модели психических расстройств. Согласно данным научных публикаций, стандартные методы обследования не дают достаточной информации. Альтернативой может стать метод доказательного психотерапевтического подхода — схема-терапия.

Цель исследования — оценить степень общественной опасности лиц, признанных невменяемыми, с использованием нового психологического инструмента.

Пациенты: 137 пациентов-мужчин 18–62 лет (М = 37,03. SD = 9,65), находящиеся на принудительном лечении по решению суда в связи с общественно опасным деянием (ООД).

Методы: авторская карта обследуемого, «Опросник схем Янга — краткая третья версия», «Опросник режимов функционирования схем». руководство по оценке риска насилия.

Результаты: выделены факторы, определяющие общественную опасность пациентов (общая шкала: М = 19,57; SD = 7,92; Ме = 19). Обнаружено преобладание анамнестических факторов (M = 10,89; SD = 3,65; Ме = 11) и факторов управления риском (M = 5,25; SD = 2,78; Ме = 5) над клиническими факторами (M = 3,43; SD = 2,52; Ме = 3). Получены взаимосвязи: а) «Недостаточности самоконтроля» с общим баллом степени общественной опасности (rs = 0,331; p ≤ 0,001) и ее клиническими признаками (rs = 0,328; p ≤ 0,001); б) «Недоверия» с общим баллом степени общественной опасности (rs = 0,304; p ≤ 0,001) и ее анамнестическими признаками (rs = 0,311; p ≤ 0,001). Наибольший вклад в степень общественной опасности вносят схемы и режимы: «Негативизм/пессимизм» (β = 0,573; p ≤ 0,001). «Неуспешность» (β = 0,331; p ≤ 0,01), «Отстраненный самоутешитель» (β = −2,165; p ≤ 0,001), «Разъяренный ребенок» (β = 3,327; p ≤ 0,001). «Сердитый ребенок» (β = −2,430; p ≤ 0,05).

Заключение: выраженность схем и режимов может играть важную роль в прогнозировании рецидива ООД. Предлагаемый набор методик может быть использован в качестве дополнительного в структуре психологического обследования при оценке степени общественной опасности.

Обоснование: комбинированная форма психопатологического диатеза является особой личностной структурой, способной переходить в различные манифестные формы психических расстройств. Основные нейрофизиологические характеристики этого вида психопатологического диатеза изучены авторами в первой части исследования [1].

Цель исследования — определить нейрофизиологические особенности лиц с комбинированной формой психопатологического диатеза (расстройство интеграции идентичности, РИИ) методом оценки спектральной мощности ЭЭГ-ритмов. Вторая часть исследования посвящена сравнительной оценке полученных данных с известными из литературы показателями нейрофункционирования лиц с различными психическими расстройствами.

Участники и методы: обследованы 2433 студента (средний возраст 21,1 ± 3,9), из числа которых на основании теории Абрахама–Ференци–Сонди сформированы две группы в количестве 74 и 107 человек, каждая из которых включает в себя определенный вариант комбинированной формы психопатологического диатеза. В качестве контрольной группы (КГ) использовали записи ЭЭГ 330 испытуемых (средний возраст 21,3 ± 3,7) нормативной базы данных HBI Database. Выполнено сравнение особенностей биоэлектрической активности мозга у лиц с РИИ и пациентов с органическими психическими расстройствами, психопатологией шизофренического и аффективного круга, невротическими и личностными расстройствами.

Результаты: основными показателями изменения биоэлектрической активности головного мозга обследованных лиц по сравнению с контрольной группой стали снижение мощности практически всех частотных диапазонов в задних областях и увеличение мощности высокочастотного альфа-ритма в ассоциативных зонах коры головного мозга. Продемонстрированы сходства и различия функционирования головного мозга в избранных группах, представлен клинико-феноменологический анализ интерпретации полученных компаративных характеристик.

Заключение: установленные особенности биоэлектрической активности головного мозга представляют нейрофункциональный базис ментальных нарушений, являющихся манифестной формой комбинированного психопатологического диатеза, и обусловливают отличительные черты феноменологии его клинической картины. Разделение группы исследуемых на две подгруппы согласно нейропсихоаналитической концепции позволило более дифференцированно подойти к исследованию комбинированной формы психопатологического диатеза. Показаны перспективы дальнейших междисциплинарных исследований, открывающих широкие возможности использования современных технологий изучения показателей нейрофункционирования в диагностическом поиске.

Обоснование: по данным официальной статистики общая заболеваемость психическими расстройствами у подростков в период 1992–2022 гг. была существенно выше, чем у всего населения России. В 2022 г. эта разница значений достигла 82,4%. За 30 лет показатель общей заболеваемости подростков психическими расстройствами увеличился на 48,4%, а численность подростковой популяции сократилась на 27,9%.

Цель исследования: поиск основных факторов, связанных с динамикой показателя общей заболеваемости психическими расстройствами подросткового населения России и построение популяционных математических моделей (линейных и нелинейных) для этого показателя на основе данных, относящихся к периоду 1992–2022 гг.

Материал и методы: в работе использованы официальные данные статистических отчетов (Росстат), материалы научно-исследовательских учреждений и опубликованные результаты эпидемиологических исследований психического здоровья подростков и всего населения России. При построении линейных моделей для показателя общей заболеваемости использовался корреляционный и регрессионный анализ в рамках MS Excel (надстройка «Анализ данных»), а формирование нелинейной модели проводилось с помощью логистической функции, параметры которой подбирались с помощью метода наименьших квадратов в рамках MS Excel (надстройка «Поиск решения»).

Результаты: с помощью корреляционного анализа исходных данных были выделены основные факторы общей заболеваемости психическими расстройствами подросткового (15–17 лет) населения России в период 1992–2022 гг. Основными факторами для рассматриваемого периода оказались: 1) кадровый ресурс подростковой службы психического здоровья; 2) численность подросткового населения. Линейные регрессионные модели с высоким уровнем прогностической значимости позволяют проводить оперативный мониторинг показателя общей заболеваемости подростков. Нелинейная логистическая модель демонстрирует прогноз динамики этого показателя при существенном изменении кадрового ресурса службы психического здоровья и численности подростков.

Выводы: результаты исследования позволили разработать прогностически значимые эпидемиологические модели (линейную и нелинейную) для оценки показателя общей заболеваемости психическими расстройствами в зависимости от кадрового ресурса подростковой психиатрической службы и численности подростков. Использование полученных моделей позволит отслеживать и прогнозировать как в краткосрочном, так и в среднесрочном плане психическое здоровье подростков, а также разрабатывать необходимые психосоциальные программы помощи и планировать соответствующие ресурсы для их реализации, что является важным для организаторов психиатрической помощи.

Обоснование: вторичные негативные симптомы (ВНС) при шизофрении представляют собой важную клиническую проблему, обусловленную различными факторам, такими как депрессия, позитивные симптомы, когнитивные нарушения, побочные эффекты антипсихотиков, социальные и соматические причины. Дифференциальная диагностика этих расстройств остается сложной задачей из-за значительного клинического перекрытия и отсутствия унифицированных методов оценки.

Целью обзора литературы было изучение на основании анализа научных публикаций механизмов формирования ВНС, а также описание их клинико-психопатологических и динамических характеристик.

Материалы и методы: в нарративный обзор включены источники, найденные в базах данных Pubmed и eLibrary. В итоговый анализ вошли 93 публикации, соответствующие теме обзора.

Заключение: рассмотрены механизмы формирования вторичных негативных симптомов, их клинико-психопатологические и динамические особенности в зависимости от этиологии. Представлены ключевые дифференциально-диагностические критерии этих симптомов в зависимости от происхождения. Показано, что вторичные негативные симптомы могут быть обратимыми или частично обратимыми при устранении вторичных причин, что делает их важной мишенью для коррекционных мероприятий.

Обоснование: несуицидальные самоповреждения (НССП) — широко распространенный, особенно среди подростков, феномен, являющийся значимым предиктором суицида. Суицидальное поведение ассоциировано с активацией системного иммуновоспалительного ответа. Роль системного воспаления при НССП изучена в меньшей степени, а результаты проведенных исследований не систематизированы.

Цель обзора предметного поля: обобщить результаты исследований маркеров системного воспаления (МСВ) при НССП, ответив на вопросы: 1) существует ли связь МСВ с НССП? 2) зависит ли эта связь от клинических, социально-демографических, медико-биологических и фармакогенных факторов? 3) оценивалась ли прогностическая ценность МСВ при НССП?

Материал и методы: в обзор предметного поля включали только оригинальные исследования МСВ у лиц с НССП, результаты которых были опубликованы до 31 марта 2025 г. Поиск релевантных источников проводили в базах данных MEDLINE и eLibrary.

Результаты: из 427 публикаций отобрано 6 исследований (5 кросс-секционных и 1 лонгитюдное), отвечавших критериям соответствия. Анализ их результатов выявил: 1) повышенные уровни МСВ при НССП как у подростков, так и у взрослых пациентов (преимущественно с расстройствами аффективного спектра) по сравнению с пациентами без НССП и со здоровыми испытуемыми (4 исследования); 2) наличие единичных данных о влиянии на уровень МСВ таких факторов как жестокое обращение в детстве (1 исследование), суицидные попытки в анамнезе (1 исследование), тяжесть депрессии (1 исследование), паттерны ЭЭГ-активности (1 исследование); 3) связь повышенного уровня интерлейкина-6 у подростков с НССП с увеличением частоты самоповреждений в течение последующих 3 месяцев (1 исследование).

Заключение: результаты обзора убедительно подтверждают связь НССП с изменениями профиля МСВ, отражающими активацию системного воспаления. Однако малое число исследований, их гетерогенность и преобладание кросс-секционного дизайна не позволяют однозначно оценить специфичность выявленных ассоциаций, причинно-следственные связи, влияние модифицирующих факторов и клиническую применимость МСВ как биомаркеров риска или прогноза НССП, что требует проведения исследований более высокого методологического качества.

Статья посвящена 145-летию со дня рождения Виктора Павловича Протопопова — советского психиатра, педагога, академика АН УССР. Виктор Павлович оставил богатое научное наследие, опубликовав свыше 160 трудов, включая 5 фундаментальных монографий. Исследования В.П. Протопопова охватывали широкий спектр вопросов в области психиатрии, физиологии и патологии высшей нервной деятельности. Его работы по патофизиологии, биохимии и терапии шизофрении и маниакально-депрессивного психоза внесли значительный вклад в понимание этих заболеваний. Виктор Павлович одним из первых в Советском Союзе внедрил такие инновационные методы лечения, как терапия сном и дезинтоксикационные процедуры, что существенно улучшило качество жизни многих психически больных людей.